Репозиторий Университета

This paper describes a new approach to the fabrication of superconducting nanowire single-photon detectors from ultrathin NbN films on SiO2 substrates. The technology is based on nonlinear femtosecond optical lithography and includes direct formation of the sensitive element of the detector (the meander) through femtosecond laser exposure of the polymethyl methacrylate resist at a wavelength of 525 nm and subsequent removal of NbN using plasma-chemical etching. The nonlinear femtosecond optical lithography method allows the formation of planar structures with a spatial resolution of ~50 nm. These structures were used to fabricate single-photon superconducting detectors with quantum efficiency no worse than 8% at a wavelength of 1310 nm and dark count rate of 10 s−1 at liquid helium temperature.

The use of polymeric carriers to deliver hydrophobic photosensitizers has been widely discussed as a way to improve both fluorescence diagnostic and photodynamic therapy (PDT) of cancers; however, the photophysical and pharmacokinetic parameters, as well as the PDT activity, of such modifications have, until now, only been poorly investigated. The purpose of the present study was to explore the efficacy of PDT with the formulation of the photosensitizer chlorin e6 (Ce6) in combination with polyvinyl alcohol (PVA) in comparison with Ce6 alone and with the clinical drug, Photodithazine in a mouse tumor model. We also investigated the photoactivity of the Ce6-PVA in a model reaction of tryptophan oxidation, analyzed the polymer-Ce6 interaction using fluorescence spectroscopy and atomic-force microscopy, and tested the phototoxicity in vitro. Using fluorescence imaging in vivo we found that injection to mice of Ce6 in a formulation with PVA resulted in a higher tumor-to-normal ratio and greater photobleaching when compared with either the use of Ce6 alone, or with the effects of Photodithazine. Tumor growth study and histological examination of CT26 tumors revealed fast, reproducible tumor regression and more advanced necrosis after PDT with Ce6-PVA. The higher photoactivity of the Ce6-PVA complex was confirmed in a model reaction of tryptophan oxidation and in cultured cells. Therefore, encapsulation of Ce6 in PVA represents a promising strategy for further increasing the selectivity and efficacy of PDT.

Коллаген и материалы на основе коллагена успешно используются в медицине уже более 50 лет. В последние годы количество научных статей о роли коллагена в создании каркасов для тканевой инженерии резко возросло. Обзор содержит материалы об исторических и современных применениях коллагена в медицине, таких как растворимые инъекции коллагена, твердые конструкции, реконструированные из раствора, и децеллюляризованные матрицы коллагена. Анализ опубликованных данных подтверждает эффективность коллагенового материала при лечении хронических ран, ожогов, венозных и диабетических язв, в пластической, реконструктивной и общей хирургии, урологии, проктологии, гинекологии, офтальмологии, отоларингологии, нейрохирургии, стоматологии, сердечно-сосудистой и костной ткани. и хирургия хряща, а также в косметологии.

Одной из основных целей регенеративной медицины является микрососудистая система, которая обеспечивает эффективное кровоснабжение тканей и органов, созданных de novo. В нашем исследовании мы использовали два общих мультипотентных источника мезенхимальных стромальных клеток (MMSC) (подкожная жировая клетчатка и желе пуповины Уортона), где находится субпопуляция эндотелиальных предшественников. В среде, дополненной VEGF, 3D-культуры UC MMSC и ADSC способствовали дифференцировке эндотелиальных клеток. Чтобы оценить их способность образовывать капилляроподобную сеть, мы инкапсулировали сфероиды в немодифицированные и пегилированные гидрогели фибрина. Пегилированный гидрогель лучше поддерживал образование многоразветвленных шнуров, чем чистый фибриновый гель. Анализ скорости роста канальца, длины, и разветвление показало, что дифференцированные ADSC имели более высокий ангиогенный потенциал, чем дифференцированные hUC MMSC. Наше исследование может стать основой для разработки новых стратегий тканевой инженерии и лечения сосудистых заболеваний.

Мы изучили незначительные варианты в двух популяциях вируса клещевого энцефалита (TBEV) с общим предком: адаптированный к мозгу вариант EK-328c и адаптированный к клещу вариант M. Высокопроизводительное секвенирование с помощью пользовательских ампликонов из вирусной РНК ОТ-ПЦР был выполнен на химии Illumina MiSeq 2 * 250 парный конец v2. Используя программу LowFreq (настройки по умолчанию) и последовательный консенсус Сангера в качестве эталона, были идентифицированы варианты с изобилием 1% и выше в исследуемых популяциях. Используя полученные данные в контексте наших предыдущих исследований, мы пришли к выводу, что варианты TBEV, которые отличаются от основного популяционного фенотипа и могут стать основной частью вирусной популяции при благоприятных условиях окружающей среды, могут существовать в количестве менее 1% в долгосрочной перспективе.

Совсем недавно был обнаружен новый европейский хантавирус, вирус Сочи, который вызывает тяжелые течения заболевания хантавирусом со смертностью около 15 процентов.

ЦЕЛИ:

Мы стремились выяснить, в какой степени и с какой степенью клинической тяжести дети пострадали от вирусной инфекции в Сочи.

ДИЗАЙН ИССЛЕДОВАНИЯ:

Вирусная инфекция больных Сочи была подтверждена молекулярными, серологическими и эпизоотическими исследованиями. Клинические и лабораторные показатели были проанализированы для возрастной группы до 15 лет (n = 6) по сравнению со всеми пожилыми пациентами (n = 56).

РЕЗУЛЬТАТЫ:

9,7% пациентов с изученной хантавирусной болезнью (6/62) были в возрасте до 15 лет. У детей были клинические курсы средней и тяжелой степени, аналогичные ситуации у взрослых.

ВЫВОДЫ:

Хотя дети в целом считаются менее подверженными хантавирусным инфекциям, чем взрослые, в случае высокопатогенных хантавирусов, таких как вирус Сочи, частота клинических случаев, а также их клиническое течение сопоставимы между детьми и взрослыми. Следовательно, хантавирусная болезнь, особенно в регионах, эндемичных для высокопатогенных хантавирусов, должна рассматриваться в случаях неясной лихорадки и почечной / легочной недостаточности у детей.

Biological effects of hormones in both plants and animals are based on high-affinity interaction with cognate receptors resulting in their activation. The signal of cytokinins, classical plant hormones, is perceived in Arabidopsis by three homologous membrane receptors: AHK2, AHK3, and CRE1/AHK4. To study the cytokinin-receptor interaction, we used 25 derivatives of potent cytokinin N6-benzyladenine (BA) with substituents in the purine heterocycle and/or in the side chain. The study was focused primarily on individual cytokinin receptors from Arabidopsis. The main in planta assay system was based on Arabidopsis double mutants retaining only one isoform of cytokinin receptors and harboring cytokinin-sensitive reporter gene. Classical cytokinin biotest with Amaranthus seedlings was used as an additional biotest. In parallel, the binding of ligands to individual cytokinin receptors was assessed in the in vitro test system. Quantitative comparison of results of different assays confirmed the partial similarity of ligand-binding properties of receptor isoforms. Substituents at positions 8 and 9 of adenine moiety, elongated linker up to 4 methylene units, and replacement of N6 by sulfur or oxygen have resulted in the suppression of cytokinin activity of the derivative toward all receptors. Introduction of a halogen into position 2 of adenine moiety, on the contrary, often increased the ligand activity, especially toward AHK3. Features both common and distinctive of cytokinin receptors in Arabidopsis and Amaranthus were revealed, highlighting species specificity of the cytokinin perception apparatus. Correlations between the extent to which a compound binds to a receptor in vitro and its ability to activate the same receptor in planta were evaluated for each AHK protein. Interaction patterns between individual receptors and ligands were rationalized by structure analysis and molecular docking in sensory modules of AHK receptors. The best correlation between docking scores and specific binding was observed for AHK3. In addition, receptor-specific ligands have been discovered with unique properties to predominantly activate or block distinct cytokinin receptors. These ligands are promising for practical application and as molecular tools in the study of the cytokinin perception by plant cells.

Антикоагулянты являются жизненно важным классом лекарств, которые применяются для кратковременных хирургических процедур и для долговременного лечения для профилактики тромбозов в группах высокого риска. Некоторые антикоагулянтные препараты коммерчески доступны, но все они имеют внутренние недостатки, например, риск кровотечения, а также специфические, например, иммунный ответ на пептидные / белковые препараты. Поэтому поиск новых, эффективных и безопасных антикоагулянтов является необходимым. Аптамеры нуклеиновых кислот представляют собой новый класс современных фармацевтических препаратов, которые полностью биосовместимы и биоразлагаемы; они имеют низкую токсичность и так же эффективны, как и многие препараты на основе белка. Антитромный антитромбиновый ДНК-аптамер RA-36 был создан с использованием комбинации рационального дизайна и молекулярной динамики, демонстрируя несколько дополнительных особенностей по сравнению с существующими аптамерами. Аптамер RA-36 имеет бимодулярную структуру; первый G-квадруплекс связывает и ингибирует тромбин, тогда как второй G-квадруплекс изменяет свойства первого. Эта бимодульная структура обеспечивает благоприятную дозозависимую зависимость, позволяющую потенциально снизить риск кровотечения. Здесь представлены результаты испытаний эффективности аптамера. Аптамер RA-36 обладает характерной видовой специфичностью; поэтому, тщательный отбор экспериментальных животных был необходим. Антикоагулянтная активность была характерна для крыс и обезьян Аптамер RA-36 обладает характерной видовой специфичностью; поэтому, тщательный отбор экспериментальных животных был необходим. Антикоагулянтная активность была характерна для крыс и обезьян Аптамер RA-36 обладает характерной видовой специфичностью; поэтому, тщательный отбор экспериментальных животных был необходим. Антикоагулянтная активность была характерна для крыс и обезьянв естественных условиях, Антитромботическую активность оценивали на модели индуцированного тромбоза на живых мышах. Фармакокинетику оценивали путем отслеживания меченного радионуклидом аптамера у крыс. Аптамер был тщательно охарактеризован с использованием бивалирудина в качестве препарата сравнения. Несмотря на различные профили антикоагулянтной активности, эти два соединения могут относиться друг к другу, и соответствующие дозы могут быть оценены. Оказалось, что бивалирудин обладает в 10 раз большей антикоагулянтной и антитромботической активностью. Разницу в активности легко объяснить из-за фармакокинетических профилей веществ: аптамер RA-36 имеет в 20 раз более быстрое выведение из крови с периодом полураспада 1 мин. Весь набор данных показал, что немодифицированный ДНК-аптамер может быть альтернативой используемому в настоящее время двухвалентному пептидному ингибитору; профиль дозировки может быть улучшен путем манипулирования фармакокинетикой аптамера. Исследование показало, что аптамер RA-36 является одним из наиболее перспективных кандидатов для дальнейшего развития в качестве нового поколения антикоагулянтов.

Wild ducks are known to be able to carry avian influenza viruses over long distances and infect domestic ducks, which in their turn infect domestic chickens. Therefore, prevention of virus transmission between ducks and chickens is important to control the spread of avian influenza. Here we used a low pathogenic wild aquatic bird virus A/duck/Moscow/4182/2010 (H5N3) for prevention of highly pathogenic avian influenza virus (HPAIV) transmission between ducks and chickens. We first confirmed that the ducks orally infected with H5N1 HPAIV A/chicken/Kurgan/3/2005 excreted the virus in feces. All chickens that were in contact with the infected ducks became sick, excreted the virus, and died. However, the ducks orally inoculated with 10⁴ 50% tissue culture infective doses of A/duck/Moscow/4182/2010 and challenged 14 to 90 days later with H5N1 HPAIV did not excrete the challenge virus. All contact chickens survived and did not excrete the virus. Our results suggest that low pathogenic virus of wild aquatic birds can be used for prevention of transmission of H5N1 viruses between ducks and chickens.

Колоректальный рак (CRC) стал четвертой по значимости причиной смерти от рака во всем мире. Необходимо срочно найти более эффективные терапевтические стратегии для этого. Реактивные формы кислорода (АФК) играют несколько ролей в нормальных клеточных физиологических процессах. Таким образом, определенный уровень АФК необходим для поддержания нормальной клеточной функции. Однако накопление ROS демонстрирует двойную роль для клеток, которая в основном зависит от концентрации ROS, происхождения раковой клетки и активированных сигнальных путей во время прогрессирования опухоли. В целом, умеренный уровень АФК приводит к повреждению клеток, мутации ДНК и воспалению, что способствует возникновению и развитию рака. Чрезмерно высокий уровень АФК вызывает гибель раковых клеток, что свидетельствует о его противораковой роли. АФК обычно выше в клетках CRC, чем их нормальные аналогичные клетки. Следовательно, возможно, что АФК вызывают гибель клеток в раковых клетках, не влияя на нормальные клетки, демонстрируя более низкие побочные эффекты. Кроме того, АФК также играют роль в микроокружении опухоли и лекарственной устойчивости. Эти многочисленные роли ROS делают их многообещающей терапевтической мишенью для рака. Чтобы исследовать потенциальные ROS-целевые терапии против CRC, стоит всесторонне понять роль ROS в CRC и терапии. В этом обзоре мы в основном обсуждаем стратегии АФК в терапии CRC, включая прямую клеточную мишень CRC и непрямую мишень опухолевой среды. Кроме того, также будет обсуждаться влияние АФК на лекарственную устойчивость. Эти многочисленные роли ROS делают их многообещающей терапевтической мишенью для рака. Чтобы исследовать потенциальные ROS-целевые терапии против CRC, стоит всесторонне понять роль ROS в CRC и терапии. В этом обзоре мы в основном обсуждаем стратегии АФК в терапии CRC, включая прямую клеточную мишень CRC и непрямую мишень опухолевой среды. Кроме того, также будет обсуждаться влияние АФК на лекарственную устойчивость. Эти многочисленные роли ROS делают их многообещающей терапевтической мишенью для рака. Чтобы исследовать потенциальные ROS-целевые терапии против CRC, стоит всесторонне понять роль ROS в CRC и терапии. В этом обзоре мы в основном обсуждаем стратегии АФК в терапии CRC, включая прямую клеточную мишень CRC и непрямую мишень опухолевой среды. Кроме того, также будет обсуждаться влияние АФК на лекарственную устойчивость.

Предпосылки Хирургическое лечение гастрошизиса и врожденной диафрагмальной грыжи (CDH) обычно приводит к синдрому абдоминального компартмента (ACS), связанному с гипоксическим повреждением почек. Мы выдвинули гипотезу, что измерение концентрации в моче и сыворотке фактора роста эндотелия сосудов (VEGF), π-глутатион-S-трансферазы (π-GST) и хемоаттрактанта белка-1 моноцитов (MCP-1) может служить для неинвазивного выявления гипоксического повреждения почек у таких пациентов. Методы внутрибрюшного давления (IAP), выделительную функцию почек и уровни биомаркеров анализировали до, через 4 и 10 дней после операции. Связь между уровнями биомаркеров и почечной гистологией была исследована с использованием оригинальной модели ОКС у новорожденных крыс. Результаты. Через четыре дня после операции IAP увеличился, экскреторная функция почек снизилась, а уровни VEGF, π-GST и MCP-1 увеличились, указывает на повреждение почек. Через десять дней после операции IAP частично уменьшился, экскреторная функция почек полностью восстановилась, но уровни биомаркеров оставались повышенными, что указывает на продолжающееся повреждение почек. В модели ОКС повышение уровней биомаркеров было связано с прогрессирующим морфологическим изменением почек. Заключение Хирургическое лечение гастрошизиса и ЦДГ связано с длительным гипоксическим повреждением почек, несмотря на полное восстановление выделительной функции почек. Последующее измерение уровней VEGF, π-GST и MCP-1 может обеспечить лучший инструмент для неинвазивной оценки почечной паренхимы у новорожденных с ОКС. Повышение уровня биомаркера было связано с прогрессирующим морфологическим изменением почек. Заключение Хирургическое лечение гастрошизиса и ЦДГ связано с длительным гипоксическим повреждением почек, несмотря на полное восстановление выделительной функции почек. Последующее измерение уровней VEGF, π-GST и MCP-1 может обеспечить лучший инструмент для неинвазивной оценки почечной паренхимы у новорожденных с ОКС. Повышение уровня биомаркера было связано с прогрессирующим морфологическим изменением почек. Заключение Хирургическое лечение гастрошизиса и ЦДГ связано с длительным гипоксическим повреждением почек, несмотря на полное восстановление выделительной функции почек. Последующее измерение уровней VEGF, π-GST и MCP-1 может обеспечить лучший инструмент для неинвазивной оценки почечной паренхимы у новорожденных с ОКС.

Цель: нокдаун тафаззина (TazKD) у мышей широко используется для создания экспериментальной модели синдрома Барта (BTHS), которая демонстрирует дилатационную кардиомиопатию и нарушенную физическую нагрузку. Рецепторы, активируемые пролифератором пероксисом (PPAR), представляют собой группу ядерных рецепторных белков, которые играют существенную роль в качестве транскрипционных факторов в регуляции метаболизма углеводов, липидов и белков. Мы предположили, что активация передачи сигналов PPAR с помощью агониста PPAR безафибрата (BF) может ослабить нарушение функции сердца и скелетных мышц у мышей TazKD. В этом исследовании изучалось влияние BF на сердечную функцию, физическую нагрузку и метаболический статус в сердце мышей TazKD. Кроме того, мы выяснили влияние активации PPAR на молекулярные пути в сердцах TazKD.

Over the last decade, a dual character of cell response to oxidative stress, eustress versus distress, has become increasingly recognized. A growing body of evidence indicates that under physiological conditions, low concentrations of reactive oxygen and nitrogen species (RONS) maintained by the activity of endogenous antioxidant system (AOS) allow reversible oxidative/nitrosative modifications of key redox-sensitive residues in regulatory proteins. The reversibility of redox modifications such as Cys S-sulphenylation/S-glutathionylation/S-nitrosylation/S-persulphidation and disulphide bond formation, or Tyr nitration, which occur through electrophilic attack of RONS to nucleophilic groups in amino acid residues provides redox switches in the activities of signalling proteins. Key requirement for the involvement of the redox modifications in RONS signalling including ROS-MAPK, ROS-PI3K/Akt, and RNS-TNF-α/NF-kB signalling is their specificity provided by a residue microenvironment and reaction kinetics. Glutathione, glutathione peroxidases, peroxiredoxins, thioredoxin, glutathione reductases, and glutaredoxins modulate RONS level and cell signalling, while some of the modulators (glutathione, glutathione peroxidases and peroxiredoxins) are themselves targets for redox modifications. Additionally, gene expression, activities of transcription factors, and epigenetic pathways are also under redox regulation. The present review focuses on RONS sources (NADPH-oxidases, mitochondrial electron-transportation chain (ETC), nitric oxide synthase (NOS), etc.), and their cross-talks, which influence reversible redox modifications of proteins as physiological phenomenon attained by living cells during the evolution to control cell signalling in the oxygen-enriched environment. We discussed recent advances in investigation of mechanisms of protein redox modifications and adaptive redox switches such as MAPK/PI3K/PTEN, Nrf2/Keap1, and NF-κB/IκB, powerful regulators of numerous physiological processes, also implicated in various diseases.

Рецептор меланокортина 1 представляет собой связанный с Gs белок рецептор, участвующий в регуляции меланогенеза. Ген рецептора является высокополиморфным, что объясняет связь нескольких его однонуклеотидных полиморфизмов (SNP) с повышенным риском развития меланомы. Целью настоящего исследования было оценить распределение вариантов генов рецептора меланокортина 1 R151C, R160W и D294H в российской популяции Восточной Сибири и его связь с развитием меланомы. В исследование были включены пациенты с меланомой (n = 95), поступившие в Красноярский краевой онкологический диспансер и здоровый контроль (n = 334). Клиническое обследование пациентов проводилось для оценки фенотипических особенностей пациентов с меланомой. SNP были проанализированы с помощью ПЦР в реальном времени. Клиническое обследование показало более частое появление светлой кожи, голубые глаза, светлые и рыжие волосы, а также более частая локализация веснушек на шее, туловище и конечностях в группе пациентов с меланомой. Вариант гена рецептора меланокортина 1 R151C был обнаружен у 18% пациентов с меланомой и связан с повышенной вероятностью развития меланомы (отношение шансов = 6,4; доверительный интервал 95%: 2,8-14,3; P = 0,0001). Два оставшихся варианта аллеля гена рецептора меланокортина 1 встречались с низкой частотой как в контрольной группе, так и в группе меланомы. SNP R160W не был идентифицирован ни у контрольных, ни у пациентов с меланомой. Гетерозиготный вариант D294H наблюдался у 0,3% пациентов контрольной группы и у 1,1% пациентов группы меланомы. Такое асимметричное распределение рецептора меланокортина 1 в генотипах красного цвета волос в исследуемой популяции по сравнению с другими популяциями может быть связано с генетической однородностью в России. Носителям мутантного аллеля R151C следует проявлять осторожность в отношении воздействия солнца, чтобы избежать риска развития меланомы.

ФОН:

Повышенные уровни С-реактивного белка (СРБ), чувствительного маркера воспаления, постоянно сообщаются при хронической спонтанной крапивнице (ХСС). Здесь мы ретроспективно проанализировали данные 1253 пациентов с ХПН из 2 центров, чтобы ответить на следующие вопросы: (i) Какова распространенность повышенных уровней СРБ в ХСС? (ii) Почему у пациентов с ХПН наблюдается повышенный уровень СРБ? (iii) Актуальны ли повышенные уровни СРБ?

МЕТОДЫ:

Уровни СРБ в сыворотке измеряли нефелометрическим методом. Мы собрали информацию, касающуюся различных лабораторных тестов, включая СОЭ, CBC с дифференциалом, D-димер, фибриноген, С3, С4, ИЛ-6 и т. Д. Для большинства пациентов мы также собрали данные о возрасте, поле, длительности CSU, наличии ангионевротического отека , активность (UAS во время забора крови и в течение 7 дней), качество жизни (CU-Q2oL и / или DLQI), сопутствующие заболевания и возможные причины CSU, а также реакция кожного теста аутологичной сыворотки (ASST). Эффективность антигистаминных препаратов второго поколения оценивали в день сбора крови.

РЕЗУЛЬТАТЫ:

У одной трети пациентов с ХПН отмечен повышенный уровень СРБ. Более высокие уровни СРБ были связаны с позитивностью ASST (P = 0,009) и артериальной гипертензией (P = 0,005), но не с другими возможными причинами или сопутствующими заболеваниями CSU. С-реактивный белок коррелировал с активностью крапивницы (P <0,001), ухудшением качества жизни (P = 0,026) и маркерами воспаления и свертывания крови (P <0,001). Уровни С-реактивного белка были значительно выше у лиц, не отвечающих на антигистаминные препараты, по сравнению с пациентами, отвечающими на лечение (р <0,001).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

Повышенные уровни СРБ распространены и актуальны у пациентов с ХПН. Оценка уровней CRP может помочь оптимизировать ведение пациентов с CSU.

Enteroviruses are among the best studied small non‐enveloped enteric RNA viruses. Most enteroviruses are easy to isolate in cell culture, and many non‐polio enterovirus strains were archived worldwide as a byproduct of the WHO poliovirus surveillance system. Common outbreaks and epidemics, most prominently the epidemic of hand‐foot‐and‐mouth disease with severe neurological complications in East and South‐East Asia, justify practical interest of non‐polio enteroviruses. As a result, there are over 50 000 enterovirus nucleotide sequences available in GenBank. Technical possibilities have been also improving, as Bayesian phylogenetic methods with an integrated molecular clock were introduced a decade ago and provided unprecedented opportunities for phylogenetic analysis. As a result, hundreds of papers were published on the molecular epidemiology of enteroviruses. This review covers the modern methodology, structure, and biases of the sequence dataset available in GenBank. The relevance of the subtype classification, findings of co‐circulation of multiple genetic variants, previously unappreciated complexity of viral populations, and global evolutionary patterns are addressed. The most relevant conclusions and prospects for further studies on outbreak emergence mechanisms are discussed.

BACKGROUND:

The 2013 International Classification of Headache Disorders-3 (ICHD-3) was published in a beta version to allow the clinicians to confirm the validity of the criteria or to suggest improvements based on field studies. The aim of this work was to review the Primary Headache Disorders Section of ICHD-3 beta data on children and adolescents (age 0-18 years), and to suggest changes, additions, and amendments.

METHODS:

Several experts in childhood headache across the world applied different aspects of ICHD-3 beta in their normal clinical practice. Based on their personal experience and the literature available on pediatric headache, they made observations and proposed suggestions for the primary headache disorders section of ICHD-3 beta data on children and adolescents.

RESULTS:

Some headache disorders in children have specific features which are different from those seen in adults and which should be acknowledged and considered. Some features in children were found to be age-dependent: clinical characteristics, risks factors and etiologies have a strong bio psycho-social basis in children and adolescents making primary headache disorders in children distinct from those in adults.

CONCLUSIONS:

Several recommendations are presented in order to make ICHD-3 more appropriate for use with children.

Acetylcholinesterase inhibitors are widely used for a variety of medical, agricultural and public health purposes. Consequently, exposure is highly possible during lifetime. However, their systematic use raises concerns for the potential impact on the fetus and newborn since these substances may affect angiogenesis, the neonatal and maternal intensive care, neuroimmune function and response, mammary growth/lactation via cholinergic/non-cholinergic central and peripheral neuroendocrine pathways. New methodologies, neuroscientific technologies and research studies are needed to harness existing knowledge along with the proper management, availability for new acetylcholinesterase inhibitors, with stable pharmacodynamics and clinical outcomes.